Портовый бар -----> Комната №13

"Еще и издевается, мерзавка. Нет бы пожалеть, приласкать, приголубить - так нет, только насмехается, мегера... моя любимая мегера"
Нахмурившись, Анс брел домой вслед за женой, кутаясь в пиджак и молча слушая ее не прекращавшиеся насмешки. Благо, далеко идти не пришлось - уже скоро в обзор попал тот самый дом на Санни-стрит - так что итальянец, демонстративно насупившись и уткнувшись подбородком в основание шеи, просто занимался выжиданием того чудного мгновенья, когда искрометное чувство юмора Беато наконец изволит заткнуться. Однако одна вещь по пути в комнату все же произошла - когда Ансельм открывал дверь Пристанища, в голову будто укололо размытое, невнятное и очень неприятное видение длиной в долю секунды. Никогда подобного еще не происходило. Анс изумился, но решил пока не придавать этому значения - если видение важное, то оно наверняка повторится еще не раз и каждый раз все понятнее, как в случае с тайником в подземке.
"Вот только тогда я был мужчиной, а не... Страшно подумать, кто... нет, что я сейчас"
В любом случае, совсем скоро Анс (и не надейтесь - конечно в сопровождении синьоры Монтанелли) уже оказался в комнате и угодил под душ еще больших насмешек со стороны Беатриче. Хотя, следует заметить, не сразу - сперва она начала вопить по поводу того, что их брак теперь придется признавать однополым. И лишь когда Анс хотел сообщить ей какую-нибудь колкость на этот счет, она пришла в себя и вспомнила о незавидном (и столь забавном) положении мужа. Сорвала с него мужскую одежду (Анс спешно содрал с кровати покрывало и укутался в него, предварительно зажмурив глаза - он безумно боялся оглядеть свое новое тело снизу вверх или с головы до ног в зеркале. Потому он прижался к стенке, нахохлившись и вцепившись в покрывало, будто у него его кто-то собрался отнимать. Беато же тем временем выбирала ему нижнее белье, отпуская соответствующие шуточки. Вскоре на кровати лежал готовый комплект одежды заботливо подобранного красного цвета, к которому Анс подобрался пингвиньими шагами и принялся подозрительно изучать глазами.
- И я это должен надеть? - с недоверием спросил он. - Нет, Беато, не надейся, о себе я буду говорить только как о мужчине. Надеюсь, совсем скоро это все пройдет и я снова стану мужчиной. А так хотел бы я посмотреть, как бы вела себя ты, сделай тебя милашка-блоггер парнем. Вот уж я бы позлорадствовал: "да-да-да, подними ободок и не смей садиться, стоя, да, стоя-я!" - Анс повел плечами и отвел глаза в сторону, едва заметно покраснев. Переводить тему можно было сколько угодно, а шататься по Пристанищу в покрывале тоже не дело. - Отвернись. Не хочу, чтобы ты меня видела таким, - каким-то ребячливо-обиженным голосом попросил Анс и, сделав глубокий вдох, скинул покрывало и протянулся к комплекту нижнего белья.
"Красотища такая... Но только сейчас я начинаю задумываться о том, что к телу это наверняка очень неудобно, особенно это орудие пыток "треугольничек-веревочка". Ну-с, Анс, смелее, будь мужиком, мать твою... да, будь мужиком, надень стринги..."
Со стрингами, в принципе, Монтанелли провозился не так уж долго, хотя с закрытыми глазами их надевать было не очень-то удобно (насчет ощущений, кстати, он оказался более чем прав). С бюстгальтером же все оказалось куда труднее - проклятая махина ну совсем не поддавалась существу, которое каких-то жалких полчаса назад еще было мужчиной. В конце-концов Анс плюнул и надел тунику прямо на голое тело, а под нее лосины, в которые он сперва по ошибке заправил подол туники. Вроде бы все.
- Ну, как я тебе? Сексуашка-обаяшка? Лишь бы не это, - измученным тоном поинтересовался Ансельм, параллельно вышагивая к зеркалу. Наконец-то он смог в полной мере рассмотреть нового себя. И, надо сказать, он был уже не так напуган.
"Надо же, а я такая красавица... И длинные волосы мне так идут... Черт возьми, я мужик, какие еще!.."
Анс отшатнулся от зеркала и рванул к комоду, откуда вскоре вытащил ножницы.
- Чтобы я так просто со всем этим смирился? Да ни за что на свете! - пробурчал он, собирая волосы в хвост левой рукой и раздвигая ножницы правой. Чирк - и в руках уже безжизненные темно-каштановые локоны, которые итальянец бесцеремонно сбросил прямо на пол. Прическа, разумеется, вышла далеко не самая удачная, но Ансу было уже все равно, хоть наголо - лишь бы хоть что-то в себе восполнить мужское, если это возможно. Но не тут-то было - прямо на глазах у эспера укороченные волосы на голове начали быстро расти и уже через считанные секунды были той же длины, что и были до стрижки, даже еще длиннее.
- Да твою ж мать! - Анс повторил маневр с ножницами и снова обрезал волосы, на сей раз еще короче. Однако результат тот же - кончики волос уже щекотали копчик.
Совершенно потерявший надежду, Монтанелли устало повалился на кровать с чисто мужской "грацией" и закрыл глаза.
- Шикарно... Просто шикарно... Ну что, Беато, готовь каблуки, косметичку и кучу сплетен - с сегодняшнего дня я твоя лучшая подружка Энн-Сэлли-Мэй Монтанелли...

офф: для танкистов Ann-Sally-May

Беато, хоть и отшучивалась, явно нервничала по поводу облика Анса не меньше самого итальянца. Об этом говорили и ее рассуждения вслух, и несознательное погрызывание ногтей, за чем Ансельм ее еще не заставал. Но да ладно - когда Беатриче всплеснула руками, изумившись маленькой ступне мужа, Анс несколько смутился, однако тут же нашелся.
- Не забывай, что я обращен в девушку, так что ничего удивительного в ножках как у Золушки я не вижу. Они так изменились вместе со всем остальным, именно. Или бы предпочла, чтобы я разгуливал с ластами?
Впервые в истории его ложь выглядела очень малоубедительной. Тем временем Беато придумывала для Энн-Сэлли-Мэй псевдобиографию, а вернее обстоятельства их знакомства. Но в ответ Монтанелли лишь покачал головой:
- Без толку. Едва придут Лия или Люци - тут же все пропалят. К тому же, я слишком похож сам на себя, ты понимаешь, о чем я. Способности те же, руна та же, да и повязка на руке... - Анс перевел взгляд на правую ладонь, повязка на которой, к слову, совсем ослабла и еле держалась. - Затяни потуже, пожалуйста, - попросил итальянец, протягивая руку жене. Но та в свою очередь занялась другим - вовсю рылась в косметичке. Анс снова покраснел и аж подпрыгнул на кровати.
- Забудь! Даже не думай! - с опаской произнес он, отодвигаясь от Беатриче. - Одежда - ладно, но это уже чересчур! Ладно, мы засиделись, пойдем в гостиную, узнаем, как там ребятки. Поимпровизирую, а если уж моя любимая змея придет - то черт с ним, пусть поржут, смех продлевает жизнь. Но только без макияжа!

Комната №13 ---> Общая гостиная

Конечно же, девушки отказались ретироваться, а решили отражать натиск врагов вместе с эспером. Элана предложила избавиться от Катарины вполне привычным для Анса способом, в ответ на что итальянец лишь покачал головой:
- К сожалению, это больше не прокатит. Один раз я ее прельстил, а для второго она не настолько глупа. Хотя, должен признать, мне попадались девушки, которых можно на одну и ту же наживку развести два, три, а то и более раз... но мы сейчас не об этом, - Анс вздохнул, собираясь с мыслями, и быстро прошел в комнату, взглядом указывая девушкам следовать за собой. Дождавшись, когда Элана отправит клонов по предложению Линарии и когда они обе усядутся на краешек кровати, он подтащил пуфик от туалетного столика поближе к ним и устроился на нем, постоянно окидывая взглядом соратниц. - Девочки, родимые, то, что нам предстоит сейчас... Вернее, так, все, что было до этого - ничто, по сравнению с тем, что уготовала нам Фортуна сейчас. Война стала настоящей войной. Все вышло на новый, я бы даже сказал, чудовищный уровень. Так что самое главное для нас сейчас - быть стойкими. Выдержать все испытания, которые нас еще ждут впереди. То, что мы сейчас сидим здесь и обсуждаем план действий - уже большое достижение, учитывая, сколько этапов войны уже прошло. Но сколько еще предстоит - вот в чем вопрос. Это естественный отбор, но и от нас зависит многое. Потому молю, молю вас, девчонки, любимые мои - будьте стойкими. Мы боремся за правое дело, поэтому не сомневайтесь ни на секунду, стоит ли игра свеч, хорошо? Идите сюда, обе, - Ансельм не сдержался от улыбки и принял в свои объятья обеих девушек, ласково и в то же время крепко. Он очень хотел поддержать их и прекрасно понимал, что это последний раз, когда ему отведена такая возможность. И он страстно желал воспользоваться ею в полной мере. На душе в тот момент было как-то смешанно тепло и одновременно очень горестно. Осознавать, что это действительно твой последний вклад - нет, слишком, слишком тяжело. Анс не подавал виду, что ему больно. И тем более не собирался говорить ни про Леона, ни про себя. Нельзя. Надо воодушевлять, придавать сил. Потом ведь время все расставит по своим местам. А пока цель - последний вклад. Последний вклад.
Ансельм наконец отпустил Линарию и Элану из своих объятий и продолжил:
- Итак, сейчас мы поступим таким образом. Я встречу Охотников со всем гостеприимством, на которое мы, Носители, горазды, вы же, мои дорогие, должны будете организовать атаку исподтишка - занять позиции, откуда будет удобно напасть по команде и сразу начать стрельбу по врагам. В подъезде. Сможете? Командой будет фраза "уно моменто". Как только я ее произнесу - сразу бросайтесь в бой. Наше преимущество в том, что Охотники не знают, сколько нас здесь, потому не будут ожидать, я надеюсь. Господи, какие же вы обе уставшие... Я сам не в форме, если честно, уж очень невовремя этот штурм, ну да ладно...
Анс поднялся на ноги, подошел к мини-бару, вытащил оттуда уже открытую бутылку коньяка и три тумблера, после чего плеснул в каждый совсем понемногу и поднес их к девушкам.
- По чуть-чуть, ничего с вами не будет, а вот усталость схлынет только так, это я вам гарантирую. До дна, - скомандовал он и одним глотком опорожнил свой тумблер, а затем налил себе еще, но уже не пил. - Полегчало? - с улыбкой поинтересовался он у девушек, убирая тумблеры (кроме своего) и бутылку на место. То-то же. Элана, милая, могу я тебя попросить сейчас спуститься в подъезд и подыскать подходящее местечко, пока у нас есть время? Благодарю, - приветливо обратился к Бейли он и не спускал с нее глаз, пока она не вышла из комнаты. Оставшись же с Линарией наедине, Анс подошел к двери и прикрыл ее, после чего вернулся к белокрылой и присел на край кровати рядом с ней. Движение ладони по ее волосам, потом мягкое скользящее по шее, осторожно притянул ее к себе и с легким трепетом прикоснулся к ее губам своими. Сперва совсем тихонько, но с каждым поцелуем все увереннее, хоть и не прибавляя темп, а исключительно наслаждаясь моментом. Анс даже не открывал глаз, столь блаженнен был для него этот момент. Иной раз он бы начал сравнивать, кто лучше целуется - Лина или Беато, но ему было откровенно не до таких примитивных мыслей. Слишком долго он этого ждал. И тем более не имел права упустить.
- Все будет хорошо, Лина. У тебя, у вас всех... все будет хорошо... - прошептал Ансельм, аккуратно отпрянув от Серенити и ласково прижав ее к себе. - Все будет хорошо... все хорошо... - нет, это слишком, слишком больно. - Все хорошо... Иди, помоги ей, я сейчас приду. Давай, я должен кое-что сделать, - совсем отодвинулся от Линарии итальянец и, быстро встав, вышагал к окну и повернулся к девушке спиной, дожидаясь, нет, требуя ее ухода. Анс поджал губы и зажмурил глаза, чувствуя, как все его тело напряжено. Слишком, слишком больно. Знать, что было, что будет, и при этом молчать. Но так нужно. Так нужно. Это ведь последний долг, последний вклад. Нужно быть стойким. Только так.
Щелчок двери. Ощутив, что в комнате кроме собственной энергетик больше нет, Анс снова сел на кровать и вытащил из тумбочки тонкий черный маркер. После этого он, покосившись на дверь, принялся разматывать ленту с руки и совсем скоро разложил один из ее концов на поверхности тумбы. Колпачок с маркера слетел и на внутренней матовой стороне атласа начали появляться черные буквы...
Закончив эту процедуру, Анс стал заматывать ленту намеренно в другую сторону, при этом переплетая ее крест-накрест - такое никак не могло ускользнуть от внимания Беато и она просто обязана будет догадаться снять ленту. 
Все, теперь точно все. Ансельм взял тумблер с виски и в последний раз оглядел свою комнату. Шифоньер с одеждой купленной сплошь в бутиках. Шкаф с прототипами, сконструированными, подаренными и стащенными. Двуспальная кровать, на которой должна была пройти их с Беато первая брачная ночь. Сумка с исследовательским инвентарем, брошенная на пол рядом с тумбочкой - она больше не нужна. Минибар, столько раз спасавший о депрессий и доставивший столько бед печени. И зеркало... Зеркало, в котором отражался человек, ни капли не похожий на того Анзельмо Монтанелли, к которому все так привыкли.
- Арриведерчи, - тихо сказал Анс своему отражению и быстрым шагом покинул комнату.

Комната #13 ----> Дом № 14 по Санни-стрит