"Шесть дней, двадцать три часа, пятьдесят восемь минут." - Пронеслась мысль в голове восьмилетней Этель. Отгородиться от всего мира, запереться в своей комнате, словно настоящий изгой. Дойти до крайностей, отказавшись от еды и питья, нянечки не позволили, так что ровно четыре раза в день девочке полагалось выходить из своего укрытия и находиться в одном помещении со всеми жителями Холлоуфилдского приюта. Отгородиться ото всех, чтобы не лезли с расспросами, чтобы не приставали с издевками. Что может быть лучше того, чем запереться в предоставленной интернатом комнате? Хотя и тут есть свои ограничения - запирать дверь на ключ строго настрого запретили, так что если кто и решался войти к Этель, то девочку заставали обычно лежащей на кровати, повернутой на бок, лицом к стене. Детдомовцы думали, что маленькая Рейли спит и оставляли ее наедине со своими мыслями или снами, не забывая напоследок шепнуть какую-то колкость по поводу внешности Этель своему товарищу. В принципе девочка уже давно привыкла к тому, что ее либо не замечают, либо наоборот пытаются каким-то способом задеть, но от этого не становилось легче на душе. Давно уничтожив в себе надежду на то, что она сможет найти себе хорошего, надежного друга в детском доме, Тель ничего не оставалось делать, как превратиться в ходячий овощ, которого иногда выводят проветрить на улицу или покормить. Апатия, безразличие ко всему. Единственный предмет, который интересовал Рейли - наручные часы, к электронному циферблату которых был прикован взгляд девочки.
"Пятьдесят восемь, пятьдесят девять, семь. Ровно семь дней. Неделя. Неделя без Яси. Пытка? Нет, я сама так захотела." - Этель отбросила в сторону часы, рывком сев в кровати. Испытание было выдержано, но ради чего все это? Определенно нужно было что-то делать. Нужно было попытаться выкрасть у директрисы ее новый адрес, можно было бы после школы навестить Ясмин... Нет, до школы оставалось еще два летних месяца. Долгие мучительные солнечные дни, которые предстояло провести здесь, взаперти, в душной интернатской комнате. За это время можно было устраивать вылазки в другие комнаты, в кабинеты, лишь бы найти что-нибудь такое, что связано с Ясей. Два месяца. Да, за эти недели можно было хоть целое семейное древо составить, не то что бы отыскать клочок бумаги, на котором был черкнут адресок подруги. Даже если Этель понимала, что одной она не справится, то ей нужно было найти нового товарища, нового друга или подругу. Такого человека, который бы ее понял и помог бы в этом деле. Такого человека, который бы не испугался ее одержимостью. Этель Рейли по-настоящему стала одержима мыслью заполучить обратно маленькую Ясю. Любой ценой.
Встав с постели и подойдя к письменному столу, за которым всегда сидела Ясмин Брукс, девочка аккуратно провела рукой по поверхности бумаг. Каждый листок - воспоминание. Счастливые мгновения, проведенные вместе с подругой. На одном листке - рисунок, а если быть точнее, то жалкая пародия, жалкая попытка подражания Ясе. Другой - портрет самой Этель. Не тот, который забрала подруга, а тот, который немного испортился. Тот, где еще не сверкали хищные огоньки в карих глазах. Остальные бумаги - ночные переписки между двуя девочками, коротенькие письмеца другим детдомовским ребятам от Ясмин... Все вещи, которые только можно было раздобыть, воровскими методами, естественно, были сейчас на столе. И это лишь малая часть того, да чего касалась рука Брукс.
Вдруг скрипнула дверь. Быстро повернув голову в сторону входа, девочка поспешила броситься на кровать, попытаться снова притвориться спящей, но белая макушка головы уже говорила о том, что поздно что-либо предпринимать. Тишина нарушена.
- Привет. Ты ведь Этель, да? – Послышался тихий приятный голосок, а затем показалась и сама его обладательница. Красивая девочка с белоснежными волосами и красными глазами. Судя по такой редкой внешности - альбиноска, если только локоны не крашенные, а в глазах не линзы. Хотя, какие могли быть линзы, если девочка оказалась в интернате? Денег на цветные линзы тут никто бы не выделил. - Я Абигейл. Я еще совсем новенькая… А я слышала, что ты жила с девочкой Ясмин... – протянула она,войдя на середину помещения. На одежду Абигейл можно было сразу не глядеть - у всех она была одинаковая: желтые платьица, поверх которых был надет серый фартук, белые носочки и черные туфли. А вот внешность притягивала сразу. Длинные белые волосы, овальное личико, на котором виднелись два кроваво-красных глаза, вздернутый носик, невинная улыбка.
На свою посетительницу Этель смотрела сощурившимися глазами и поджатыми губами, выражая таким образом недоверие к особе. Коротко кивнув на то, что она является той самой Этель, девочка не сводила взгляда с вошедшей, однако не проявляла никаких действий. Рейли просто сидела на кровати, положив руки на коленях, подозрительно взирая на Абигейл. Тишину нарушал только глухой звук ударов подошв туфелек о деревянный пол, когда гостья ходила по комнате, подойдя то к окну, то к письменному столу. Тут рука альбиноски резко смахнула все с поверхности стола, а затем наблюдала за падением каждого листочка на пол. Не только драгоценные бумаги оказались на полу, но и баночки с красками перевернулись, забрызгав все вокруг в темные цвета.
- Вот теперь твой стол чист. Все равно был бардак, поэтому, ты так то ничего не потеряла. - Изрекла Абигейл, сложив руки на груди. Гостья стояла прямо на нескольких рисунках. Лицо Этель приобрело такое выражение, будто она перед собой увидела целую кучу дерьма или девочки сообщили очень неожиданную новость. Выпучив глаза и открыв рот, Рейли уставилась на альбиноску, поднимая голову то на лицо мерзкой гостьи, то на ее туфли, которыми она намеренно встала на рисунки.
- Ты что наделала, - процедила сквозь зубы Этель, одновременно с этим ладони непроизвольно сжались в кулаки, зажимая между пальцами покрывало. Вскочив с кровати, девочка подбежала к новой знакомой, отпихнула ее в сторону, чтобы ее ноги больше не ходили по "документам". Затем Рейли присела на корточки, почти любовно собирая все упавшее в кучу, а затем поднимая их в руках, перед этим отряхнув некоторые из них от капель краски, которые еще не успели въесться в бумагу. - Ты специально это сделала, да? Что, заняться больше нечем? Да, сразу видно, что новенькая... Остальные уже неделю как со мной не разговаривают, потому что знают,что я все равно им сейчас не отвечу. Значит они тебе еще ничего не рассказали. Меня зовут Этель Рейли. И если ты хочешь говорить со мной дальше, то помоги пожалуйста все собрать и положить на место. Если лежало все там - значит так надо, никто тебя не просил устраивать мне в комнате уборку. - Девочка еще обиженно говорила, однако постепенно злость в голосе спадала, так как в душе Тель надеялась, что гостья это сделала случайно. - А про Ясмин не говори. Она больше не с нами, поэтому не смей задавать при мне вопросы о ней или что-либо утверждать про нее, хорошо? - С нотками надежды произнесла девочка, все еще не поднимая глаз на альбиноску и продолжая чистить рисунки и записи. Этель понадеялась на то, что эта Абигейл проявит немного уважения к ней и поможет с уборкой, а затем оставит Рейли одну.

Отредактировано Lilian Cooper (23-03-2011 20:09:58)

- А ты уверенна, что с тобой не разговаривают только неделю? И все после того, как уехала она… Ясмин. – Абигейл ходила по комнате, словно пытаясь выяснять ее площадь, размеры. Хотя было видно, что девочка не собирается помогать Этель. Рейли нахмурила брови и плотно сжала губы, чтобы что-то не ответить Аби, когда девочка снова услышала от альбиноски имя подруги. Создалось такое впечатление, что этот ангелочек во плоти совершенно отказывался слышать то, что ему говорят, скрывая настоящие намерения за маской невинности и добродушия. Хотя нет, Тель никак не могла сказать, что гостья расточала везде свои лучи добра и сочувствия всем и каждому. Наоборот, эта девочка задумала что-то еще.
"Она точно специально все это говорит... Ну конечно, задеть за живое... Это всегда у всех хорошо получалось. А с первых ее слов, произнесенных в стенах этой комнаты, не скажешь, что у нее навязчивая идея над кем-нибудь поиздеваться. Я уже научилась насквозь видеть таких людей, как она, поэтому лучшим вариантом для меня все эти восемь лет было одиночество. Не считая Яси, разумеется."
Этель стряхнула крошки засохшей гуаши с последнего альбомного листа, на котором виднелась небольшая зарисовка вечернего неба, так часто наблюдаемое за окном спальни, а затем аккуратно положила драгоценность на стопочку таких же бумаг. В голове опять всплыли моменты из жизни двух соседок по комнате, двух подруг. Снова первое знакомство, рисовка портрета, мелкие ссоры, через пять минут после которых девочки делились между собой дальнейшими планами и весело хохотали. Прижав к сердцу рисунки и записки одной рукой, Тель переворачивала баночки краски на полу.
– Хорошо, давай помогу. Так, а это что? – Голос Абигейл внезапно послышался над головой. Рейли уже и забыла как он звучит, а уж тем более забыла о том, что новая знакомая находится все еще здесь. Аби резко выхватила из рук девочки всю стопку рисунков, на что Этель отреагировала быстро. Вскочив с колен на ноги, девочка бросилась на гостью, пытаясь выхватить из ее ручек свою собственность. – Мм… конечно хочу говорить с тобой, Этель … - протянула альбиноска, хитрым взглядом рассматривая рисунки. Казалось что Абигейл всегда сможет дать сопротивление любому человеку, так как девочка очень умело отмахивалась от Этель и ее попыток вернуть себе то, что по праву принадлежало ей. – Но только не здесь.
С этими словами соперница (не иначе) отпихнула Этель в сторону, скрываясь за дверью с рисунками в руках. Хозяйка комнаты от неожиданности да и от силы удара осела на пол, но, не желая терять ни секунды, рывком открыла дверь, а затем погналась вслед за мелькающей впереди белой макушкой. Коридор был длинным и пустым, так что была возможность догнать эту воровку.
- Стой, кому говорят! Верни, а то тебе точно не поздоровится! - Кричала Этель почти задыхаясь. Все-таки к быстрому бегу она не привыкла. Вернее не то что бы девочка не была выносливой, Рейли никогда не дружила со скоростью, поэтому на эстафетах она всегда проигрывала. Вдруг сбоку приоткрылась дверь - вышла нянечка, которая заходила ко всем в комнаты перед сном. Своим телом она преградила Тель дорогу, но главной целью девочки была именно Абигейл, которую постепенно Рейли начинала догонять. - Не мешай! - Не останавливаясь, девочка оттолкнула работницу интерната в сторону, не отрывая взгляда от воровки. - Белобрысая, верни то, что украла, это ведь мое! - И словно до альбиноски наконец-то дошло. Подняв руки над головой, но не сбавляя темпа, она разжала пальчики, пуская по воздуху абсолютно все рисунки и записки. Этель резко остановилась, наблюдая за мягким падением альбомных листов, и слушая приятный шорох, с которым они опускались на ковровую дорожку.
- Салю-ют! - Глаза воровки так и светились от счастья. Она явно удовлетворилась тем, что натворила.Хотя по сути она ничего и не сделала, только заставила Рейли побегать по коридорам детского дома, грубо обойтись с няней. Состроив на лице выражение полного сожаления и удивления, Аби поднесла ладошки к разгоряченным от быстрого бега щекам, невинно воскликнув. - Ой, прости! Я уронила парочку рисунков. Мне очень жаль. Нет, не жаль. Им самое место в помойке. А я лишь ускорила попадание их туда. - Довольно изрекла мысль новая знакомая, после чего медленно подняла один из рисунков. На глазах у Этель рисунок разорвали на две части, вместе с ним,  казалось, разорвалась напополам и душа, и сердце бедной восьмилетней девочки. Затем еще на несколько частей... еще и еще, пока не остались мелкие клочья бумаги, которые уже нельзя было восстановить. Обидным было не только то, что Аби так уничтожала память о Ясе, обидным было еще то, что этот рисунок был тем самым портретом девочки, который она берегла как зеницу ока. Первый портрет малышки Тель... Первый и последний, так как второй находился у самой Ясмин Брукс. Этель не хотела показывать себя слабой. Давно привыкшая к такому обращению со стороны других детей (хотя не все заходили так далеко, а так же не все издевались или обзывали Рейли обидными прозвищами), слезы не побежали из глаз,хоть чуть-чуть и увлажнили их. Противное пощипывание, а так же предательское дрожание губ - вот что выдавало девочку. Она снова упала на колени, стараясь не разреветься. Руки потянулись к обрывкам рисунка, сгребая все в маленькую горстку.
- Смотри, красиво же, правда? Мне очень нравится. Если ты думаешь, что я делаю все, что бы ты думала обо мне плохо, то так и есть. Ну а если ты думаешь, что я хочу продолжать с тобой разговаривать… Амм… С такой уродиной я ни за что, никогда не буду общаться. У-ро-ди-на! Твои родители испугались такого поросенка, вот и отказались от тебя! Пока, до встречи. – На одном дыхании выдала Абигейл, а затем направилась навстречу Рейли. По всей видимости, альбиноска проскочила свою дверь, вот теперь и пришлось проходить мимо Этель. Но на мгновение она задержалась около нее. Тель подняла на нее голову. В ее взгляде не выражалось никаких отрицательных эмоций, лишь только слезы наполнили глаза и медленно стекали по розовым щекам. Посмотрев на Аби снизу вверх, девочка увидела ее язвительную улыбку, въедающуюся в память настолько сильно, что никакая бы амнезия не помогла забыть ее. Ее хозяйку - вполне, но не саму улыбку. Теперь Этель питала настоящее отвращение к этой особе, но никаких эмоций не хватило бы, чтобы что-то сделать этой белобрысой.
Девочка поспешила собрать все-все рисунки, прижав их крепко-крепко к груди. Развернувшись, она медленно побрела в свою комнату, однако уже за поворотом она встретила ту самую работницу интерната, которую сбила с ног. Естественно, недовольная таким поведением воспитанницы, нянечка решила догнать ее и наказать. Каким образом? Лишить, к примеру, ужина, но так как время ужина уже прошло, Этель предстояло просидеть в своей комнате целую неделю безвылазно. Никаких прогулок на улицу в летнее время. Ну и пусть, няне очевидно неизвестно, что Тель только рада такому наказанию. Теперь точно никаких доставании со стороны сверстников. Рука молодой женщины крепко впилась в плечо восьмилетней девочки, быстро направляя ее к своей комнате. Рейли еле успевала передвигать ноги. Когда они вдвоем достигли нужной двери, няня протолкнула девочку вперед, а затем закрыла дверь. Темнота поглотила Этель. Глаза, еще не отвыкшие от света, ничего не видели перед собой. Сзади щелкнул ключ в дверной скважине. Послышались удаляющиеся шаги. А затем тишина. Тихое тиканье часов сквозь завесу темноты нарушало эту тишину. Вскоре Рейли могла отличить силуэты предметов в своей комнате. Осторожно пройдя к письменному столу, девочка положила рисунки на столешницу. Немного подумав, она все же решила их спрятать понадежнее, выдвинув ящик и перекладывая все туда. Заперев его на ключ, Этель продела веревочку в ключик, а затем повесила его себе на шею, полагая что так будет надежнее. Устало опустившись на кровать, девочка прикрыла тяжелые веки.
"У-ро-ди-на. Сколько раз мне еще придется слышать это слово в свой адрес? Я же в этом не виновата. Я не виновата, что родилась такой! - Этель не могла и не хотела поверить услышанному от Абигейл. Девочка никогда не размышляла над тем, почему ее оставили в этом интернате. Она никогда не знала своей матери, не знала своего отца. Директриса говорила, что она с рождения тут, потому что мать умерла при родах. К этой правде маленькая Тель привыкла, и именно эту правду желала слышать ото всех. Обидные слова в сторону ее матери она относила как и к себе самой. Грустно опуская голову, она отправлялась к себе в комнату, пытаясь духовно переварить эту ересь, которую придумывают ее сверстники. И не только однолетки из детского дома, но и первоклассники, с которыми Этель проучилась целый год. Их всех перевели, а вот Рейли оставили на второй год. Теперь после лета девочке предстояло идти в первый класс во второй раз. Дети видели в Этель лишь гадкого утенка: высокий открытый лоб, кожа с подростковыми недостатками, русые тусклые волосы, которые были зализаны и зачесаны в одну косу, неброская одежда, предпочтительно темных цветов. Выставлять себя напоказ девочке совершенно не хотелось. Никогда. - Абигейл права на счет этого, но я ни за что не прощу ее за то, что она наговорила про мать, за то, что она сотворила с моим единственным портретом. Это единственное, что осталось у меня от Ясмин. Единственное, что принадлежало именно мне, а не я украла это у кого-то из интернатовских знакомых. Абигейл, нет, Эбигейл. Теперь ты будешь у меня Эбигейл. Не жди от меня уважения, не думай, что ты тут одна такая напыщенная и самоуверенная. Ты слишком многое о себе возомнила. Я знаю таких, как ты... У меня найдется к тебе свой подход, ты только дождись момента."

Проснувшись следующим утром от назойливого луча солнца, который никак не хотел соскользнуть с лица девочки, Этель быстро нащупала у себя на шее ключ от ящика и с облегчением выдохнула. После вчерашнего у Рейли осталась лишь легкая досада и разочарование. Все-таки хорошо быть ребенком и уметь практически все прощать.
"Ничего, Эбигейл я еще смогу отомстить, хотя, это не так уж и нужно, но вот когда я найду Яську, я обязательно попрошу ее нарисовать еще раз мой портрет, а потом сделаю десятки, нет, тысячи копий, а оригинал спрячу ото всех. И тогда никакая Аби мне не станет угрозой."
Сегодня ночью на почве нервного срыва, девочке снились кошмары, в которых множество лиц, множество рук, множество фигур и силуэтов, среди которых была и новая знакомая, оказавшаяся псевдо-ангелочком, пытались отобрать драгоценный ключик. Они снова и снова скандировали имя подруги, снова и снова заставляли Этель чувствовать себя ничтожеством, недостойным этого мира. Но ведь так было не всегда. Приютские дети раньше практически не унижали девочку, а прозвище "гадкий утенок" было дано лишь только из-за внешности, а не с целью как можно сильнее обидеть маленькую Рейли. Все перевернулось с приходом этой Абигейл. Именно так. Большинство детей будто подменили. Они стали тыкать пальцами в девочку, шептаться за спиной. Как казалось Этель, то только потому, что их "хозяйка" Аби, которой они чуть ли не поклоняются, сказала им это делать. А если и не говорила, то ее друзья сами видят все и берут пример со своего кумира.
"Конечно, зарекомендовала себя с первого момента появления здесь, как высокомерную маленькую бабу, вот теперь и ходит с высоко поднятой головой и смотрит на всех, как на дерьмо. Тошно аж."
Вся неделя казалась небольшими каникулами. Каникулами от этих неприятных ощущений взглядов на твоей спине, от мерзкого шептания, когда ты мимо проходишь. Для Этель наступили семь дней полнейшей тишины, в которой можно было остаться наедине с собой, построить множество планов на ближайшие дни, чтобы успешно начать поиски подруги. Глядя из окна на улицу, девочке ничуть не хотелось присоединиться к детям, которые весело хохотали, играя в мяч, носились друг за другом, кидались водяными пузырями, обливали друг друга водой из бутылок и пистолетиков. Дети постарше просто прогуливали парочками вдоль живой изгороди. Нет, определенно Рейли там чувствовала себя лишней. Куда приятнее наблюдать за всем этим свысока, тогда ты считаешь себя не такой маленькой, когда на улице наоборот девочка на всех смотрит снизу вверх.
Воспитательница четыре раза в день приносила Этель еду, а так же спрашивала о ее самочувствии и не нужно ли ее каких-нибудь игрушек. Тель всего этого не нужно было, поэтому она быстро накидывалась на еду, надеясь тем самым побыстрее выпроводить назойливую нянечку за двери. Однако было слышно, что работница интерната исправно дежурит около ее двери, что порой бесило Рейли.
Но вот наступил новый понедельник - продолжение старых мучений. Этель где-то глубоко надеялась, что после небольшого перерыва, дети снова перестанут обращать на нее внимание, тыкать пальцами, посмеиваться над ней, как только увидят девочку в поле своего зрения. Няня повернула в замочной скважине ключ, выпуская воспитанницу на свободу, то есть на завтрак со всеми детьми. Уж и не стоит говорить о том, как неохотно девочка туда плелась. Поразмыслив немного, Тель поняла, что если она опоздает на завтрак, то все сразу же обратят на нее внимание, чего маленькая Рейли никак не добивалась. Поэтому пришлось торопиться.
Этель переступила порог столовой комнаты, намеренно опустив голову, готовясь принять на себя новые и свежие колкости со стороны сверстников. Но ничего не произошло, чему девочка все же обрадовалась. Приняв статус невидимке, она взяла со стопки поднос, поставила в него тарелку овсянки, апельсиновый сок, а затем направилась к своему привычному месту - предпоследний столик возле окна. Почти самое отдаленное место во всей столовой. Тихонько присев на стул, девочка принялась за еду, медленно ковыряясь ложкой в каше. Она просто терпеть не могла овсянку, но ничего поделать было нельзя - что дали кушать, то и ешь. Вокруг слышалось множество голосов, весело что-то обсуждающих. Впрочем, как обычно это бывает везде. Что заставило вздрогнуть маленькую Тель, так это прошедшая мимо фигура... Ну конечно той самой Абигейл, которую за эту неделю девочка успела возненавидеть, остудить отрицательные эмоции к ней, а так же почти забыть о ее существовании. А что, вдруг ее удочерили? Нет, при такой мысли невольно вырывается смешок, так как при таком характере можно с уверенностью полагать, что на нее никто даже не взглянет. Поначалу - да, но только потому что у этой девчонки красивая обложка, красивый фантик. А конфетка внутри ой какая горькая. Облегченно выдохнув, когда Аби прошла мимо и ничего ей не сделала, Этель продолжила делать жалкие попытки поглощения вязкой жидкости, которая называлась кашей. Но вдруг, когда альбиноска проходила назад, Рейли вздрогнула оттого, что на голове у нее оказалась тарелка с кашей, а ее содержимое медленно растекалось вниз по шее, рукам и туловищу. Помещение буквально взорвалось смехом, свистом и улюлюканьем. Конечно, хорошее начало дня, ничего не скажешь. Одежду с самого утра придется относить в стирку, мыть голову, да и всей придется купаться. И снова во всем виновата она - Аби.
- Ой, прости Этель, - не пытаясь даже сдержать смех проговорила Абигейл. Этель молчала, хотя с открытым от удивления ртом ничего нельзя было произнести. Широко распахнуты глаза так и застыли в изумлении.
- Война едой! Мочи их! - Послышалось со стороны, но эту затею вовремя остановили воспитательницы, надавав хороших подзатыльников пареньку.
- Давай я тебе помогу, - состроила из себя мать Терезу альбиноска, встав с колен с платочком в руках, однако никаких действий от нее не последовало. Чере несколько секунд у их столика уже была одна из нянечек, которая тут же начала отчитывать Этель за то, что она вся грязная, говорить о нормах этикета.
- Но это же не я, я не хотела быть измазанной в каше, это все Эбигейл, она специально! Она за что-то меня возненавидела, она хочет меня унизить! Она нарочно это при всех сделала! - Пыталась перекричать еще не угомонившийся шум девочка, но няня даже не хотела слушать ее, а только недовольно качала головой и схватила Рейли за руку, подталкивая ее к выходу. Абигейл последовала за ними, так как ее миссия на сегодня еще точно не завершилась. До ванной комнаты шли молча, не смея даже друг другу при воспитательнице сказать и слово. Как только дверь за девочками закрылась, Рейли сразу прижала Аби к стене, вымазывая той одежду. Не специально, конечно же, просто руки были в каше.
- Ну что, довольна? Из-за тебя мне придется еще хуже здесь! Ты превращаешь мою жизнь, и без этого несладкую, в ад! Ты этого хочешь? Но зачем? Зачем тебе все это нужно? Я тебя не понимаю! - С этими словами девочка отшатнулась от Аби, подходя к умывальнику. Включив в кране воду, она принялась мыть руки, пытаясь услышать сквозь шум воды оправдания Абигейл, которые она приготовила.

То ли отвращение к издающей неприятный запах еде, то ли Аби просто пыталась подобрать нужные слова, но на несколько минут в ванной повисла полная тишина, нарушаемая негромким хлюпаньем воды о поверхность раковины.
- А я тебя не понимаю, мы же дети! Мы должны веселиться, шутить, прыгать, бегать! С тобой вообще не интересно, ты не понимаешь юмора. – Девочка наконец что-то сказала, но это "оправдание" никуда не шло. Такими словами нельзя было прикрыться. То, что творила Абигейл, нельзя было назвать детской безобидной игрой. И уж тем более юмором. Отвечать что-либо этой девчонке Этель не стала, а лишь молча продолжила умывать лицо с мылом. Волосы тоже следовало бы помыть, но вот только уж точно не при этой мерзкой Аби.
"Эбигейл думает, что это всего лишь детские игры? - Губы Тель плотно сжались, стоило только подумать о том, что делает Абигейл. - Она точно решила мне отравить жизнь... Вот бы нашлись такие люди, которые удочерили бы меня..."
Промокнув лицо махровым полотенцем, девочка уставилась невидящим взглядом в стену, забыв выключить воду. Звук потока явно завораживал, заставлял погрузиться в собственные мечты и желания, вспомнить хорошие дни, забыть плохое. А может быть действительно простить Аби? Ведь она такая же девочка, как и все. Ничем не отличается от самой Этель. Ну, разве что, внешностью. Но это ничего не меняет. И маленькая Тель, и маленькая Абигейл - обе являлись воспитанницами детского дома. По всей видимости, Аби просто не понимает, что тут со всеми нужно держаться на равных условиях только потому, что девочка прибыла сюда каких-то две недели назад, в то время как Рейли жила здесь с самого рождения.
Вдруг струя воды изменилась, брызнув прямо в сухое лицо Этель. Услышав издевательский смех Аби, Тель, вытирая мокрые глаза все тем же полотенцем, пока что решила отложить прощение этой мерзкой девчонки.
- Милая, милая Этель. Какая же ты наивная дурочка. Ты страшилище, тебя бы в цирк, людям за бесценок показывать, а вот я любимица публики. Зачем я все это делаю? Да потому что я хочу это делать и мне весело. Я хочу марать свои руки о твое личико, хочу делать тебе еще больнее, потому что я … Потому что я твой кошмар. От меня ты не уйдешь никуда и никогда. Запомни эту улыб-ку… - К концу последней фразы голос Аби сделался совершенно сладким и одновременно пугающим. На лице играла нежная улыбка, отравляющая душу Тель. Нет, девочка больше не могла глядеть на этот фальшь. Ядовитая нежная улыбка... Все что угодно, но только лишь бы эта Аби больше никогда не улыбалась.
Как только за девочкой захлопнулась дверь, Этель резко ударила ладошками по раковине, склонив к крану голову. Она старалась не заплакать. Все пытаться не зарыдать. У девочки должно это получиться. Обязательно.
"Эбигейл... Ты настоящая тварь. Ты ядовитое растение. Нет, какое ты там растение, у растений душа есть. Даже у растений душа есть! Только не у тебя! Ангел с глазами дьявола. Как я хочу тебя забыть. Исчезни, слышишь? Исчезни из моей жизни!"
Конечно же девочка не могла слышать крик души маленькой Этель, но и сама Рейли не могла позволить себе наорать на кого-нибудь, врезать кому-нибудь. Приходилось держать все свои эмоции при себе, переживая все внутри себя. Не выпускать свои истинные чувства - с некоторых пор это один из принципов Рейли.
Выстирав одежду и вымыв голову, на сколько это позволил небольшой кран над умывальником, Этель завернулась в полотенце и выскочила за дверь. Везение заключалось в том, что остальные дети все еще находились в столовой за завтраком. Нянечка, которая должна была дожидаться обеих девочек перед ванной, куда-то исчезла, вызванная начальством. Это и к лучшему. хотя пожаловаться на Аби хотелось. Быстрыми шагами девочка почти добралась до своей комнаты, поднявшись при этом на третий этаж. Где в это время была Абигейл, Этель не волновало. Главным сейчас было высушить голову и переодеться. За углом послышались голоса двух детдомовцев.
- Слышишь, Мари, приехала парочка, они хотят забрать ее.
- Что, правда? Не может быть, она же гадкий утенок... Да куда лучше будет дать новых родителей любому из нас, только не ей.
- Она вполне заслуживает новую семью, как и все мы, но я считаю, что Абигейл должна оставить нас и оказаться у них... Все-таки она это заслужила больше, чем кто-либо из нас. Она такая красивая.
- Только из-за внешности? Не спорю, она красивый ребенок... Да, пусть парочка передумает и возьмет именно ее.
Затем голоса отдалились, а вскоре совсем умолкли. Выглянув из укрытия, Этель не увидела тут никого. Прошмыгнув к себе в комнату, Рейли быстро влезла в чистое платье и высушила голову.
"Нет, вот бы нашлись люди, которые бы удочерили меня с такой внешностью, какая есть у меня сейчас. Господи, очень тебя прошу об этом!" - Подумала Этель, сцепив руки в замочек и подняв голову вверх, обращаясь куда-то ввысь.

Через два тихих дня, в которых не было видно Абигейл, Этель, ровно, как и всех детей третьего этажа, вывели на прогулку во двор. После дождливых серых летних дней, всем хотелось насладиться солнечным светом, свежим воздухом. Девочка не очень-то и хотелось покидать свою комнату, но настойчивые уговоры воспитательницы быстро сломили желание Этель остаться сейчас одной. Делать было нечего, пришлось выйти вместе со всеми.
Пение птиц завораживало, заставляя откинуться на спинку лавочки и закрыть глаза, наслаждаясь звуками природы. Хотя какая природа, если вокруг каменные джунгли, над городом поставили прозрачный купол, а во всем Холлоуфилдсе остался один лишь единственный парк?
Этель молча сидела на лавке, скрестив руки на груди. Лицо ее абсолютно ничего не выражало, так как спустилась сегодня девочка на улицу без всякого удовольствия. В голове все еще прокручивались слова двух девочек, которые втайне ото всех шушукались о загадочной паре, решившие удочерить девочку. Из их слов Тель поняла, что имеют в виду они именно ее, но желают этих родителей той самой мерзавке, которая только и делает, что портит ей жизнь. Через несколько минут подошла одна из воспитательниц и обратилась к Рейли, чтобы та через полчаса прошла в кабинет директрисы. Несомненно, приехали возможные родители и теперь маленькой Этель предстояло с ними познакомиться.
"Вот это да… Главное чтобы никто мне не помешал, и я смогла показаться им достаточно красивым ребенком, чтобы они смогли меня отсюда забрать. Это мой шанс. Я не должна его упустить. "

Одно из чувств подсказывало, что именно в эти две-три минуты должно было что-о произойти. И имя этому что-то - Абигейл Ноэл.
Этель спокойно сидела на скамейке, готовясь в скором времени подняться на самый верхний этаж - в кабинет директрисы, где якобы ее ожидают новые родители. Нет, еще не совсем родители, но несколько встреч с ними могут все решить к лучшему, если никто или ничего не помешает этому. Приятный влажный ветерок позволял освободиться от тяжелых земных оков неприятностей с окружающими и взлететь куда-то ввысь, мысленно оставив эту суетящуюся землю. Витая в облаках, Рейли представляла себе вечера с родителями у камина, походы по магазинам с мамой... В общем все то, чего так не хватало девочке все эти годы без родных.
Услышав резкий возглас и почувствовав на своей талии чью-то руку, резко ущипнувшую за кожу, девочка подскочила от неожиданности. Впрочем, эта неожиданность была вполне ожидаема. Ни один день, изначально предвещающий что-то хорошее, не обходился без этой Аби, которая все всегда портила. Стоило уже начинать боятся, но маленькая Этель не показала и виду. Усевшись на свое место и сложив нога на ногу, Рейли даже не обратила внимание на Ноэл и не ответила на приветствие альбиноски. Пусть думает, что ее игнорируют. Хотя в сущности так оно и было.
"Игнорировать - вот тот спасительный круг, благодаря которому Эбигейл отстанет от меня раз и навсегда. Она увидит, что я на ее выходки никак не реагирую, ей наскучит все это и вуаля - я снова свободна и могу заниматься поисками моей Ясмин. А если меня еще и удочерять - тогда это выше моих ожиданий..."
- Я тут услышала, что тебя собираются удочерить. Интересно, правда ли это? Но знаешь, я тут проходила мимо и случайно узнала, что приехали… парам-пам-пам - клоуны из цирка! То есть я плохо слышала, но они вроде еще что то говорили на счет того, что хотели бы, что это был САМЫЙ страшный, самый мерзкий из всех детей, что бы его не жалко было! – Абигейл обошла скамейку, и теперь ходила перед Рейли, будто маятник, влево, вправо, влево, вправо... да еще и ухмылялась, как всегда своей фирменной дьявольской улыбкой.
Тель молча с поджатыми губами продолжала пытаться не смотреть на Аби, что, в общем-то, получалось у нее. Одна мысль билась в голове, словно птица в клетке, желающая освободиться от своей тюрьмы.
"Молчи, Этель, молчи... Не отвечай ей, она скоро уйдет. Она уйдет... Эй, слышишь меня, дьявол, который еще не носит Прада... Уйди с глаз моих... Терпеть теперь тебя не могу."
- Ничего, сейчас я пойду прямо в кабинет директора, где и сидят те неудачники, и все, все им расскажу! - довершила свой словесный удар мерзкая девчонка и умчалась в сторону здания детского дома. Не желая того, чтобы Абигейл испортила шанс попасть в семью, девочка сорвалась с места вслед за Ноэл, которая уже успела скрыться в дверном проеме. Лишние секунды забрала закрывшаяся перед самым носом дверь. Когда препятствие было преодолено, перед девочкой предстали другие испытания в виде многочисленных ступенек, коридоров, поворотов, которые в обязательном порядке должны были остаться позади. Этель бегала медленно, но выносливости у нее хватало. Настигнуть Аби до того момента, когда она бы ворвалась с громкими рыданиями в кабинет директрисы, было невозможно, поэтому нужно было надеяться лишь на плохое актерское мастерство Ноэл и на... на себя надежды не было.
Оставалось еще одна небольшая лестница и пару коридоров когда вдалеке послышался звук хлопнувшей двери - Абигейл достигла цели, так что можно было начинать закатывать у себя в голове концерт с фальшивыми рыданиями альбиноски, которые предположительно та уже начала устраивать в помещении.
"Эбигейл, мерзавка! Я тебе еще отомщу за это! Если из-за тебя мой единственный шанс оказаться вдали от интерната уйдет - тебе точно не поздоровиться... Я как-то сумею сделать тебе больно. Ты тоже человек, значит и у тебя есть свои прорехи в чувствительности..."
- ...Этель, она меня во всем виновата, она меня обижает! – слышны были вопли девчонки, когда Рейли влетела в кабинет. Перекосившиеся лица от ужаса у некоторых нянь, приставлены ладони к лицу у незнакомцев. Однако лицо директрисы выражало как всегда холодность, надменность и неприступность. Она была похожа на каменную леди. Сквозь очки-половинки глава интерната холодна взглянула сначала на Абигейл, а затем медленно перевела взгляд на Этель, у которой тоже на лице появились слезы. Слезы не оттого, что больно, а от несправедливости. От вранья.
- Это не правда! Не верьте ей! Она врет! Она все время вам врет! Она маньячка! Она постоянно меня преследует! Она всегда, где бы я ни была, хочет сделать мне больно! Пожалуйста! Прошу вас, поверьте мне! - Девочка пыталась вымолить доверие у директрисы, на остальных воспитательниц ей как-то не было дела. Если бы хозяйка детского дома поверила ей и выпроводила за двери эту белобрысую девчонку, то еще можно было закрепить эту рвущуюся ниточку желания удочерить Этель Рейли. Но лицо директрисы пока что по прежнему оставалось каменным.
- Тетя, пожалуйста, заберите меня отсюда, я не могу здесь жить! Эта Этель, она издевается надо мной, ей лишь бы посмеяться, пожалуйста, очень прошу! - Продолжила Аби, принявшись валяться в ногах у какой-то женщины. Судя по всему это была возможная будущая мать Этель. Женщина обняла Ноэл и погладила ее по волосам, но глядела она на маленькую Тель, как будто этим хотела выразить свое разочарование. Ее муж тоже выглядел немного удивленным, но удивление это вызвано было только из-за такого внезапного спектакля. - Я же на самом деле хотела с ней дружить, а она сразу начала меня обижать.
- Мамочка, папочка, не верьте ей! Она все придумала, Она не хочет, чтобы я уходила отсюда! - Этель сама залилась громким рыданием. Из ее глаз полились слезы, щеки сразу раскраснелись. Выглядела она хуже, чем обычно.
- Хм, какая неприятная ситуация у нас сложилась. Что вы думаете по этому поводу? - Холодно протянула директриса, обращаясь к молодой паре.
- Хм, даже не знаю... Милая девочка, Этель правда тебя обижает? Или ты действительно все придумала? - Женщина вопросительно взглянула на Аби, немного отстранив девчонку от себя, но при этом не убирая рук с ее плечей.
- Дорогая, я думаю, что нам сначала нужно поговорить с нашей дочерью, - невозмутимо произнес мужчина, будто здесь ничего не произошло.

Все, что делала сейчас Абигейл, можно было назвать откровенной порчей ее и без того худенькой репутации. Давно можно было понять, что встретится раз с Ноэл – не жить в спокойствии некогда. И сейчас эти потенциальные родители, можно сказать, являлись тем спасательным кругом, тем счастливым билетиком, который позволил бы выбраться из пучины таких отношений и жизни. Другая жизнь. Какая она? Какая жизнь у тех, кто живет в другом доме, на другой улице, в другом городе, в другой стране, на другом континенте? Должно быть, что им намного лучше, намного веселее. Дети знатных семей получают достойное образование, носят шикарную одежду. Детей знатных семей, может быть, даже лучше воспринимают, хотят с ними находиться в хороших отношениях, даже если те так же, как и Этель, не удались внешностью.
Хотя, Рейли нужно было научиться терпеть настоящие поражения. Ведь это не первая семейная пара, которая пришла в детский дом с целью взять на опекунство какую-нибудь девочку или мальчика. Но вот в чем беда – обычно будущая мать непременно хотела заполучить самую симпатичную девочку или мальчика, причем желательно еще маленькую или маленького. Ясмин Брукс была одной из тех девочек. Последней девочкой, которую забрали женщина со своим мужем. Нужно было надеяться, что все теперь у девочки хорошо. Новая семья, дом… все то, о чем сейчас мечтает маленькая Тель и все то, что каждую секунду может уйти из судьбы. А нет. Слова женщины о том, что они все-таки решили брать к себе Этель, врезались в слух каким-то ножом, одновременно с этим образовали под ногами прочную опору… теперь земля казалась не такой мягкой и в любой момент готовой уйти из-под туфлей. Пугающим был только жест Аби, а выражение лица ее было такое, будто она вот-вот разревется из-за неудавшегося плана. Как только соперница скрылась за дверью, Этель медленно и недоверчиво повернула голову в сторону семейной пары, а затем перевела взгляд на директрису.
- Этель, присядь на стул, эта семейная пара хочет задать тебе несколько вопросов. – Негромко начала руководительница интерната, одной рукой делая жест, чтобы все посторонние вышли, а другой – чтобы девочка садилась на стульчик. Рейли послушно прошла к столу, хоть ноги у нее и подкашивались, а затем осторожно, будто боясь, что он развалится или девочка сейчас же окажется на полу, присела на самый краешек. Потенциальные родители, только что избавившиеся от полного недоумения из-за всего представления, мягко посмотрели на Этель и улыбнулись.
- Скажи, Этель, ты хочешь с нами жить? – Начала было женщина, но ее муж тут же перебил ее.
- Да, малышка, ты хочешь поскорее уехать из этого детского дома? Расстаться с такой жизнью и зажить новой, полноценной? Найти себе новых друзей, ходить в хорошее учебное заведение, хорошо одеваться? – Речь мужчины была хорошо отрепетированной, но эта спешка в голосе… Что-то должно было насторожить как девочку, так и директрису. Но Этель лишь радостно улыбнулась, глаза ее засветились, и она ответила согласием. Уж очень сильно ей хотелось забыть этот кошмар. Кошмар, в котором были и приятные моменты. Как в фильме: в начале все еще куда ни шло, но под конец тебя выворачивает наизнанку. Родители явно были счастливы положительному ответу Этель. Недолго думая, они – директриса и семейная пара – взялись за подписания множества документов, велев девочке отправляться в свою комнату. Как потом оповестили Рейли, ей предстояло в следующем месяце навсегда оставить стены детского дома.

Малышка Тель не могла уснуть. Именно завтра ей предстояло сесть в машину к новым родителям и распрощаться со всеми своими проблемами. Одной из таких проблем являлась Абигейл Ноэл.
«Эбигейл, я никогда не забуду твою жуткую улыбку, но и мне хочется сделать что-то такое, что бы ты никогда в жизни не забыла… И, кажется, я знаю, что именно».
Девчушка вскочила с кровати, в потемках нащупав тапки и влез в них. Идти нужно было тихо. Так тихо, чтобы ни одна из воспитательниц не услышала. Заметит – все пропало. Даже не столько Рейли боялась наказания (а ведь его и не будет, так как это последняя ночь, которую девочка проводит в стенах этого здания), сколько провала ее блестящей задумки. Прокравшись так на цыпочках с этаж, Этель аккуратно толкнула дверь… Она тихонько скрипнула, но никаких других звуков не последовало. Лунный свет падал из окна на стол – было все достаточно хорошо видно. Виден и тот шкаф, который нужен. Рейли поспешила найти нужную папку, на корешке которой была буква «Н», найти нужные документы, поставить все на место, а затем спрятать все под ночную сорочку. Идя уже по коридору, малышку Тель все же заметили. Сославшись на бессонницу и на то, что девочке нужно было выйти в ванную комнату, воспитательница без лишних вопросов отпустила ее, проводив подозрительным взглядом. Дверь родной комнаты за спиной закрылась – дело завершено. Почти без малейшей шероховатости.
«Отлично. Теперь-то уж ты у меня поплачешь, Эбигейл Ноэл. За все ответишь. Будет тебе это наукой». - Этель мысленно посмеялась над картинками, которые возникли в ее воображении. Месть сладка.
Наутро Этель казалась бодрой и даже несколько воодушевленной, чего не наблюдалось у девочки уже как месяца четыре. Еще бы, вот и последние часы в этом здании. Здании, которое постепенно становилось ненавистным Этель. Сходив в ванную комнату, хорошенько умывшись и почистив зубы, девчонка, припевая песенку, оделась в предоставленную воспитательницами одежду для отъезда. Рейли аккуратно расчесала свои русые волосы и заплела их в тугую косу, тщательно прилизав все на макушке и по бокам. Теперь она была готова. Все необходимые вещи уложены в сумку, а те дорогие рисунки и бумаги, которые Тель хранила как воспоминания о Ясе, девочка спрятала в отдельную папку. Ящик стола опустел, но там все же осталась одна записка:

Провернув ключ в замочной скважине пару раз, девочка положила предмет на поверхность стола. Остановившись в дверном проеме и отмахнувшись от нетерпеливых нянечек, Этель в последний раз окинула взглядом помещение. Такое родное и такое чужое. Место, где было много бед, горя, но и радостных мгновений. Секунда – дверь захлопнулась. Прицепив улыбку на лицо, Рейли последовала за воспитательницей. Через несколько минут девочка оказалась уже у главных ворот интерната вместе с  сумкой. Подъехала машина, из нее вышли родители. Мамочка и папочка. Все, чего так давно ждала Этель. Пока они разговаривали с воспитательницами и директрисой, девочку отпустили буквально пять минут погулять недалеко, в поле зрения. В это время как раз закончился завтрак. Знакомые лица повыходили на улицу, весело прыгая, бегая, играя. Некоторые продолжали не обращать никакого внимания на Рейли. А некоторые из чистого любопытства косились в сторону девочки и машины.

Минуты ожидания тянулись бесконечно долго. Этель уже от волнения стала подпрыгивать на месте, переступать с ноги на ногу, оглядываться по сторонам, в надежде, что та, которая доставляла столько хлопот, все же явится "попрощаться". Так оно и случилось. Стоило на горизонте замаячить знакомой белобрысой фигуре, как губы Тель сами собой сложились в облегченную, но вместе с тем коварную улыбку. Впрочем, стоило Абигейл Ноэл подойти чуть ближе, как для маскировки своих настоящих намерений, девочка состроила удивленное и напуганное лицо, мол, она совсем не ожидала тут встретить эту мерзкую девчонку.
- Привет, Этель. Я слышала, ты сегодня уже уезжаешь... Печально, можно с тобой поговорить? В последний раз? – ангельским голоском пролепетала Аби, а затем, не дожидаясь никакого ответа, схватила Этель за руку, отводя за угол интерната. Для вида нужно было немного сопротивляться, что, собственно, Рейли и делала. Пару раз попытаться вырвать руку, а затем с поникшей головой сдаться и подчиниться в последний раз. Но ненадолго. Как только с поля видимости скрылись взрослые и транспорт, Абигейл с силой толкнула Тель так, что девочка больно ударилась спиной о кирпичную стену, издав при этом небольшой и тихий стон. Лицо при этом оставалось выглядеть напуганным и чуть ли не разревевшимся. - И что ты хочешь этим показать? Тем, что ты сейчас уедешь далеко, а? Не думай, что твоя история в этом приюте закончится и ты забудешь весь этот кошмар... Я угадала, да? – тихо произнесла Ноэл, выглядывая из-под длинноватой челки своими красными глазами. Этель продолжала молчать, словно являлась партизаном. Стоявшая ранее вплотную Аби теперь отошла назад, подняв высоко голову и раскинув руки по сторонам.
"Пафос."
- Да тебя взяли отсюда только из жалости. Ты им не нужна, думаешь, что ты правда им понравилась? Ахах. Наивнота. Они просто воспользуются тобой как туалетной бумагой и выкинут, как мусор. Хотя ты и есть му-сор. - В этот момент Абигейл Ноэл выглядела по-особому счастливой. Ее глаза светились оттого, что она-таки смогла сказать все эти мерзкие слова, которые смогли до конца морально раздавить бедняжку Этель. Раз. По щекам Рейли покатились слезинки. Два. Губы задрожали - сейчас начнет рыдать. Три. Маска обиженной и расстроенной девчонки мигом испарилась, а на ее месте появилась другая: хищно сощуренные глаза, змеиная ухмылка. Да, именно в этот момент, с зализанными волосами, толстой, но грязной на вид косичкой, Этель больше всего походила не на гадкого утенка, а на змею. Девочка склонила голову набок, наблюдая за радостью Аби. В следующую секунду Рейли подбежала к мерзкой интернатской девчонке и со всей дури ударила ее кулаком в глаз. Аби Ное ошарашенно уставилась на нее, глядя снизу вверх, так как от сильного удара она упала на землю.
- А ты не думала, что я такой могу быть? Кем? Кем? Змеей... - прошипела Рейли, медленно подходя к своей жертве, а затем наступая на ее же грудь своей ногой. Дополнительные меры, так сказать. Чтобы не вырвалась. - Во-первых, что я давно тебе уже хочу сказать, так это подстриги челку. Окосеешь, дура. Ну а теперь... Что? - С наигранным беспокойством произнесла Этель. - Глазик болит? Я тебе бровь рассекла? Познай же боль. Ты меня морально давила, а я тебя физически. Но заметь, я раньше свою ненависть к тебе никак не проявляла. Накапливала в себе. А тут какой удобный случай предоставился, чтобы выплеснуть ее наружу. За это я тебе очень благодарна, Эби Ное. - Тель поставила руки на бока. - А знаешь что? местью за зло расплачиваются. Да-а. Именно. То, что я тебе сейчас сделаю... Ты этого никогда не забудешь, - хитро, даже несколько загадочно прошептала девочка, нагибаясь прямо к лицу врага. Это должно было хоть немного напугать девчонку. - Нет! - Рейли резко выпрямилась и убрала ногу с груди Аби, оставив хороший грязный след на белом фартучке. - Даже не думай, бить такую, как ты, я не намерена. Все гораздо проще, но вместе с тем и ужаснее. Что там люди о тебе говорят? Ты милый ангелочек, тебя бы любая семейная пара удочерила? Ха... Как бы не так... - Карие глаза хищно блеснули на солнце. Тель быстро достала из-под рубашки листы бумаги. По крайней мере, так казалось с первого взгляда. - Знаешь, что это? Это твое личное дело. Все документы, все справки. Без них тебя нельзя будет взять в новую семью. А теперь я уничтожу их. Это за то, что ты порвала Ясин рисунок, - сжав несколько листов в ладонях, девочка резким движением разорвала их напополам. - Это за кашу на голове, - далее последовали те самые действия, только бумаги разорвались уже на четыре части. - Это за насмешки, это за унижения, это за будильник, это за то, что ты кое какие дорогие мне рисунки от Ясмин закопала в цветочную клумбу, помнишь? А это за подставу, это... это... - казалось, что Этель Рейли сейчас лопнет от переполняющего ее гнева. Лицо девочки раскраснелось от эмоций. - За все, все, все-все-все! - После того, как в руках девочки образовалось сотни мелких клочков, она с радостью подкинула их вверх, а затем, выдохнув, довольно отошла назад. То, что осталось от документов Абигейл Ноэл, медленно опускалось на потрясенную девчонку. - Не забудешь меня, ведь так? Такую подлянку не забывают... Эти документы еще ой как долго будут восстанавливаться. Нужны новые подписи твоего отца... Бедный отец, который имел такое в дочерях. Да вряд ли он захочет снова возиться с этими бумажками... Его нужно будет очень хорошо упрашивать... А какое ему дело до тебя? Ты - ничтожество. И он это прекрасно понимает, вот и оставил гнить тебя тут. У меня, по крайней мере, родители погибли в автокатастрофе. Вот я с самого рождения тут и живу. Но сейчас они оказались живыми и здоровыми. И знаешь что? В отличие от тебя, я их простила. Простила так, как ты никогда не простишь своего отца. Думай над этим. У тебя еще есть много времени. Прощай. Не забывай. - Пожав плечами и послав воздушный поцелуй на прощание, Этель вприпрыжку побежала назад к машине, звонко и радостно хохоча. Оказавшись рядом с матерью, женщина нежно погладила ее по макушке, смотря в счастливые детские глаза. А еще через несколько минут двери автомобиля захлопнулись, пристегнулись ремни безопасности. Заработал мотор - машина двинулась в путь, отвозя девочку в новую, замечательную жизнь.

- Лилиан! - Донеслось откуда-то. Это была мама, звавшая дочку в столовую. Соскочив с кровати, четырнадцатилетняя девочка послушно спустилась вниз. - Лили, смотри. - Мать указала пальцем на экран телевизора. - Команду девочек по волейболу показывают. Сказали, что там некоторые игроки из того детского дома, где ты раньше жила. Узнаешь кого-нибудь?
Лиан внимательно и с легкой неприязнью всматривалась в лица каждой из девочек в команде. Никто из них не был знаком. Никто, кроме...
"Ну нет... Не может того быть... Она не стала волейболисткой. Мои глаза мне лгут и это не она... Но эти глаза и улыбка..."
- Милая, кого-нибудь узнала?
- Нет, мамочка, нет... Обозналась. Никого из знакомых мне людей нет. Никто из них тогда не был спортсменом. Не было никого. - Поспешила ответить девочка, удаляясь из комнаты.
"Так ли это? Возможно ли такое? Нет-нет, это лишь мои глупые мысли. Глупость. Она - глупость."

Отредактировано Lilian Cooper (30-05-2011 18:28:53)