- Мистер... Джереми Паркер? - изогнув бровь и оторвав взгляд от паспорта, спросил служащий таможни.
- Он самый, - кивнул ему молодой человек в узкой шляпе. Таможенник вернул ему паспорт и одарил лучезарной американской улыбкой.
- Добро пожаловать в США, мистер Паркер.
Глоток столь приятного на вкус американского воздуха, пусть и пронизанного всякой выхлопной дрянью, неважно. Этот воздух был совершенно иной, нежели тот, который Ансу приходилось обращать в углекислый газ все эти два года в Канаде. Да, там он чище и все такое, но тут... Уже как родной.
Анс убрал во внутренний карман фальшивый паспорт и повсеместно убедился в том, что кредитка лежит на месте. После этого он решительно прошел в зал выдачи багажа, отыскал взглядом световое табло "97-JC PEARSON TORONTO", забрал свой чемодан и совсем скоро уже мчался в такси прочь от аэропорта.
"Почему так медленно? Скорее, скорее", - мысленно торопил таксиста Монтанелли, провожая глазами сменяющийся пейзаж за окном. Итальянец знал, что до Холлоуфилдс (до чего же странный привкус был теперь у этого названия!) придется проехать не менее часа, но тем не менее каждую секунду ожидал, что в глаза бросятся до боли знакомые районы... И каждую секунду, проведенную в приближении к самому значимому городу его юности, он все больше погружался в мысли и воспоминания.
Казалось бы, какие-то два года. Что значит два года? Да ничего, чуть более семисот обычных, одинаковых дней, два отпуска, потраченных впустую, два забытых дня рождения, два несправленных Рождества... Два года. А до этого - всего лишь несколько месяцев, еще меньше. Но, как ни странно, без них эти два года безвкусной журналистской практики, возможно, и не были бы такими пустыми. Война за Осколки, игра человеческими жизнями, борьба мнимого долга и совести... Нет, само собой, задумка была безупречна, эксперимент был просто обречен на успех. Да за такое ему, Ансу, присудили бы нобель, внесли в книгу гиннеса, его имя бы трепали на первых страницах всех газет и в каждом анонсе новостей! Все было схвачено, продумано, просчитано, все должно было пойти так!.. А пошло не так. Совершенно не так. И ерунда это все, что за пределами Холлоуфилдс осталось еще много не обнаруженных Носителей, они бы все равно погоды не сделали. Но вот то, что второе сознание сумело стать отдельной личностью - вот это уже действительно вам не луковый пирог резать. Маг должен был быть марионеткой Анса, а вышло все в точности наоборот. И эта зараза откровенно разошлась - сперва у одной несчастной глупой девчонки годы жизни умыкнула, чтобы добиться большей самостоятельности, после начала убивать направо и налево. И в итоге преставилась - никчемно и позорно. В этом плане Маг сослужил Ансельму неплохую службу - когда Милисса убила тело, первым погиб именно Маг, а Анса успела спасти Линария. Но, тем не менее, что за радость жить с половиной души? Да и последние слова кузины... Анс помнил их, даже слишком хорошо помнил. И нисколько не оправдывал себя тем, что мол это все делал Маг, а не он сам. Нет, виноват именно он, во всех ранах, смертях... Сперва столь далекие Альтамира, Валери, Алекса, Иветта, Рамон... а потом такие близкие Леон, Кэтрин... Беато...
При воспоминании о ней сердце Ансельма невольно ёкнуло, а в горле будто застрял комок. Он никогда не забудет того самого страшного в своей жизни видения. Порошок, который когда-то прекрасная женщина, а ныне существо с бледным лицом и опухшими глазами, засыпает в свой бокал с вином. Ее отчужденный, уже мертвый взгляд смотрит куда-то вдаль, в последний раз цепляется за каждый столь обыденный предмет. Затем глоток.  Яд действует мгновенно, бокал разбивается. Бледные руки перебирают невидимый бисер, по телу прокатывается знобящая дрожь, веки расширены до предела. Колени подкосились, бездыханное тело как подкошенное упало на паркет.
Ее не стало.
Нет, Анса никогда не посещали мысли о суициде, он любил жизнь, любил во всем ее многообразии, столького хотел достичь, доказать... Но тут пульсирующей веной на виске билось стойкое желание вспомнить о подарке Эланы на свадьбу, да-да, том самом, который однажды спас его от Артура. Только на сей раз он должен был спасти Анса от самого себя. Снова вспомнился Леон, как он безвольно срывается с моста, висящее под потолком тело милой Кэтрин...
"Я чудовище, я просто чудовище!" - думал тогда Ансельм. На что он вообще рассчитывал! Он должен был рассказать им раньше, должен был оказаться рядом, они все, все должны были быть сейчас живы! А он...
Он уже плохо помнил, почему тогда не пустил себе пулю в висок. Одно точно - если бы он не вспомнил еще об одном человеке, оставшемся в проклятом городе - он не мчался бы сейчас в такси живой и невредимый.
"Только увидеть ее, хотя бы увидеть! Убедиться, что она жива, мне большего не нужно", - молился про себя Анс. Только увидеть, хотя бы увидеть.
Вот показался туннель, ознаменовавший въезд под купол. А потом кварталы, знакомые кварталы, проклятые кварталы...  В них он обязательно заглянет. Но сначала - она. Сначала увидит ее, остальное - неважно и никчемно.
Такси остановилось у вполне цивильного на вид здания. Анс расплатился кредиткой и, напрочь забыв поблагодарить водителя, ринулся ко входу. Благо, он подоспел как раз вовремя - начались часы посещений. Итальянец рванул в регистратуру, как Робинзон Крузо к бутылке пива.
- Добрый день, мэм, подскажите, Линария Серенити... - он не договорил. Да и ни к чему тратить слова, эта женщина и без того все поняла и полезла в базу на компьютере.
- Третий этаж, палата номер семнадца... Молодой человек! Молодой человек, подождите, куда вы!
"Только увидеть, хотя бы увидеть!" - повторял про себя как заклинание Анс, перемахивая сразу через две, а то и три ступеньки вверх по лестнице. Третий этаж, первая, вторая... быстрее, быстрее... двенадцатая, тринадцатая, четырнадцатая... шестнадцатая...
Дверь. Их разделяет какая-то чертова дверь. Анс обхватил ручку обеими руками, дергал, поворачивал, пытался выбить дверь плечом.
"Только увидеть, хотя бы увидеть..."
- Молодой человек, да вы всех на уши подняли,] - обратился к Ансу незнакомый мужской голос. Информация, донесшаяся с него, свидетельствовала о том, что это лечащий врач той, к кому он так рвался. - Не боитесь сами стать здешним обитателем, а?
- Сэр, мне плевать. Это срочно, крайне срочно! Откройте, откройте сейчас же, - произносил, нет, требовал Ансельм, не отпуская ладоней от ручки заветной двери и продолжая упорно дергать. Он не уйдет отсюда, пока ее не откроют, ни за что не уйдет. - Откройте.
- Подождите, подождите, так дела не делаются, - покачал головой доктор, вызывая в Ансе стойкое желание оторвать этому эскулапу голову, если бы руки экстрасенса не были сейчас заняты дверной ручкой. - Я же не знаю, кто вы такой, кем ей приходитесь, откуда взялись...
- Откройте, я сказал, - уже безо всякого терпения повторил Анс, продолжая дергать ручку, и при этом безумным взглядом пропиливая доктора. Тот же недоуменно разглядывал итальянца, жаль, был далековато, чтобы понять, о чем он думает. На этаже показались другие санитары, приближавшиеся к парочке. Видимо, сочли Анса психом и намерены упечь его в эту же лечебницу. Пусть делают что хотят, только откроют дверь, а дальше - все неважно и никчемно. Хоть мир рухнет, уже ровным счетом наплевать. Только увидеть ее, хотя бы увидеть.
- А вы случайно не некий "Анс" будете? - неожиданно полюбопытствовал доктор. Итальянец, с трудом сдерживая рвущуюся наружу ярость, отпустил одну руку, резко вытащил из пальто свой настоящий паспорт, так надежно хранившийся в подкладке, и протянул его врачу. Тот неспешно изучил документ, все больше разогревая в Ансе желание разбить ему голову об стенку. Но нет, Монтанелли терпеливо выжидал, а санитары подобрались уже достаточно близко, чтобы наброситься на него как на умалишенного. Тут врач закрыл паспорт и одарил их сердитым взглядом:
- Вам заняться больше нечем? Прекрасный и совершенно здоровый молодой человек, что-то вы совсем заработались, отличить не в силах, - заявил он и, дождавшись, пока эта толпа разойдется, вернул паспорт по правде сказать изумленному Ансу. Несколько поворотов ключа.
- Иди, - лаконично выразился доктор и, деловито развернувшись, отправился прогулочным шагом вдоль коридора. Ансельм недолго провожал его взглядом, вскоре осознав, что преграды больше нет.
"Только увидеть, хотя бы увидеть!"
Поворот ручки, долгожданный протяжный скрип двери. Анс, не в силах вымолвить ни слова, с безумным волнением на лице, переступил порог и замер на месте. Его взгляд завис на ней.
"Ли...нария..."

Анс все еще с трудом заставлял себя поверить в то, что действительно видит ее перед собой. Как же она изменилась... но все-таки это она, она! Пусть и с мертвенно-бледной кожей, и фиолетовыми мешками под совершенно тусклыми глазами, пусть порядком исхудавшая. Пусть это уже не был стойкий, бесстрашный и волевой лидер, пусть не авторитет с железным характером. Но не узнать ее было невозможно. Ансельму было глубоко плевать, как она выглядит. Это была она. Линария.
Она смотрела на него как на привидение. Полившаяся с нее информация, которую Анс воспринимал лишь урывками, сообщила, что это так и есть. Еще бы, все-таки прошло два года, два пустых года… И если даже родители поверили в его смерть по словам Люцианны, то как она могла не поверить, увидев всё своими глазами? Вот только всё да не всё, если бы она в это поверила... Она боялась, закрыла лицо руками, закрылась от Анса, движимая своим страхом. Нет, скоро всему этому придет конец, скоро она будет свободна. Он пришел освободить ее, причем не только из каких-то чертовых стен, а от ее страхов, от всех мучений, от этих оставшихся за спиной двух дьявольских лет...
Монтанелли нерешительно сделал шаг вперед, все так же не сводя глаз со своей возлюбленной. Его порывистое дыхание отражалось эхом в стенах палаты так, что итальянцу казалось, что его слышит сейчас вся планета. Еще один шаг.
- Бонджорно, синьорина. Вы целы?
Он не сводил с нее глаз.
- Вы абсолютно правы, это итальянский. Несколько дней назад я еще грелся в родной Флоренции, так что покорнейше прошу простить за то, что то и дело даю себе слабинку относительно языка.
Еще шаг.
- Позвольте представиться - я Анзельмо - можно просто Ансельм - Монтанелли, журналист-фрилансер, повсеместно экстрасенс.
Медленно стянул с головы шляпу и отшвырнул ее в сторону, сделав еще один механический шаг.
- Бесконечно рад знакомству со столь потрясающим лидером, я был восхищен вами в бою.
До нее оставалось не более пяти футов.
- Я должен еще заглянуть на Черри Бранч в тамошний небольшой универсам. Я приглядел там небольшой магазинчик электроники, кажется, он называется пятое авеню...
Еще шаг.
- Вы уверены, что не хотите заказать что-нибудь посущественней, синьорина? Цена не имеет значения, я заплачу за все, что пожелает ваша светлая душа.
Еще.
- Еще бы чашечку кофе - и тогда было бы совсем замечательно. Но я, пожалуй, не буду наглеть.
Последний.
- Все будет хорошо, Лина. У тебя, у вас всех... все будет хорошо...
Они были на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Доселе лишь однажды были так близко. Анс остановился рядом с ней, не смея свести с нее глаз. Она, есть только она. Единственный важный... нет. Единственный человек в его жизни.
Анс упал на колени перед ней, обхватил ее стан руками и прижал к себе так крепко, как только смог.
- Это я, я, настоящий, живой... Ты рядом, ты здесь, мое счастье, моя волшебница, моя мечта. Моя, только моя, моя богиня, мой смысл бытия, ты здесь, ты жива, ты... - лепетал Ансельм, гладя ее по голове, вдыхая запах ее волос, вспоминая, каковы на ощупь ее кожа и одежда. Он не смел отпустить ее, просто не смел. Слишком боялся потерять то самое единственное, что осталось в его жизни.
- Это не сон, не видение... Скажи мне, что это не так! Нет, это не так. Это ты, моя отрада, мой ангел-хранитель. Чувствуешь? - Анс осторожно положил ее руку себе на грудь. - Бьется, бьется только благодаря тебе. Ты - моя жизнь, мое спасение. Если бы не ты... Нет, никогда, без тебя для меня нет ничего святого. Ты - мое солнце, моя луна и звезды. Моя надежда, мое единственное желание...
Ансельм с огромным трудом заставил себя разжать объятия и нежно взял ее холодные ладони в свои. Его покрасневшие глаза смотрели в упор на Линарию с таким благоговением, таким восхищением, таким обожающим взглядом, коего не удостаивалась ни одна женщина на земле ни от одного мужчины.
- Линария... Я жив, жив только благодаря тебе... Ты замерзла, вся дрожишь... Ты узнала меня, скажи, ты помнишь меня?
Анс откидывал прочь всю лезущую в голову информацию - все его внимание было приковано к реакции Линарии на его слова.