UPD Милли: честно говоря, я бы основательно переписала этот пост. Оставляю только для истории.

Пристанище Носителей, Общая гостиная

  На этот раз воспоминания мелькали очень быстро, как будто кто-то листал фотоальбом.
  Вот тут Милли три года. Бабушка держит ее за руку. По центру - Джон и Франческа, он во фраке, она в белом платье. Милли взяли на свадьбу, потому что ее няня заболела. На ней красивое платьице и туфельки. Еще пара фотографий Джона и Франчески. Случайная фотография Милли - как мачеха смотрит на нее зло и косо - осталась в стороне.
  Здесь ей четыре. Выставка известного берлинского фотохудожника, Милли застыла у фотографии с киоском мороженого. Здесь ей почти пять, презентация нового смартфона. Потом беспопродного бесперебойника. Потом "капельных" наушников.
  Здесь Милли пять с половиной, и ее здесь нет, как и ее мачехи Франчески. Джон Габелин бегает по залу, здание оцеплено, журналисты щелкают и щелкают камерами. Тут же полиция, дубинки, давка.
  А здесь разваленный дом, веревка, перегар. Кто-то с кривым глазом гнусавит в лицо девочке. День, ночь, день. Уговоры, крики, угрозы. Кто-то из них ширнулся дозой. Потом опять их разговоры, драка, брань. Наконец, нож, крики Франчески, плач Милли, кровь, боль, темнота.
  Взрослую женщину не спасли, а девочка выжила. Вот вам и вся медицина.
  А потом появилась надежда. Надежда о мести, надежда о жизни. Вместе с силой в висках пульсировала и ненависть. Дальше много страниц в фотоальбоме пустуют, либо залиты черной краской. Ничего не вспомнить, только самое общее. Милли начала искать - и нашла похитителей, точнее, одного выжившего из них. Нашла и пришла к нему, постучалась в старый дом. Здесь было очень много квартир, и в одной жил тот, кто умер в тот день. Здесь фотоальбом залит красным. Его смерть была первой. Его звали Хольгер фон Гевер.
  А еще мне было страшно. У него такие черные глаза и морщины складками, и разительно воняет спиртом, и штаны пузырятся на коленках. В глазах заглушенная чем-то, но злоба - на весь мир злоба. Братья Цверг, те двое похитителей, - те наркоманы были, а у этого мысль в глазах роится, он третий - и он мозг. И его оправдали. Цверг были убиты нанятым отцом киллером, а фон Гевер сбежал.
  - Девочка, ты кто?
  Я моргнула целым глазом. Он и выжег мне второй. Лишь бы он не начал думать, как я дотянулась до звонка - я же просто приказала ему позвонить.
  - М-м... простите, это ваше объявление о собаке? - Первое, что пришло в голову. Бредятина.
  - Какой собаке? Вали отсюда, пока подзатыльник не дал...
  Дверь хлопнула. Я разозлилась, помяла руки, снова метнула взгляд на звонок. Он прозвенел пронзительно и громко.
  - В объявлении написано, что вы потеряли собаку, - злобно сказала я его высунувшейся из двери роже. Звонок все еще звонил. Он плюнул мне под ноги и посмотрел вверх - звонок трещал сам по себе. Видать, не очень пьяный, только спросонья. Откровенно говоря, я и не знала что делать. Даже электрошокера с собой не было. Не знаю, что сделала бы сейчас - это последнее четкое воспоминание.
  - Ты чего делаешь, маленькая сучка? - прогнусавил он и шагнул назад. Я за ним. По моему взгляду звонок замолчал, а дверь закрылась.
  - Скажи, а сколько тебе заплатили за наше похищение? - сказала я. Или я сказала не так... дальше все размывается. Я помню, что у него на потолке были длинные лампы - такие тогда были во всех домах. Большие дешевые лампы. А коридор был длинный. Он пятился назад, и каждый раз один такой светящийся квадратик падал ему на голову. Осколки резали кожу, провода ударяли током. Я что-то говорила... или же нет. Или все было совсем по-другому. Мне было страшно.
  Его звали Хольгер фон Гевер. Больше я ничего не помню...

  - ...фон Гевер.
  Мелисса лежала на чем-то твердом и горячем, и только браслет привычно холодил кожу. Было очень темно, где-то что-то жужжало.
  "Я убила его," - подумала она и попыталась подняться. До чего же темно, хоть глаз выколи... А, нет, не надо, хоть один-то оставьте. Швы снимут, и так инвалид на всю жизнь. Вот только от этой мысли не избавишься. Никуда не денешься от нее...
  Лицо странно болело, как и все тело. "Меня избили и бросили в какой-то подвал. Здесь темно, и сил у меня совсем нет - все на этого ушли..." И снова эта мысль ударила как под дых. Смерть. Это не просто баловство со счетами, чтобы автомат продал мороженое или провез в автобусе. Это вам даже не поход в магазин, не выигрыш у игрового автомата, не краденый скутер. В такие моменты понимаешь, как велика сила и как хрупка человеческая жизнь.
  Здесь какие-то люди... "Что-то говорят... Судя по голосам, все высокие, а значит взрослые, а мне только семь. Что-то ноги тяжелые... веревок-цепей нет. Может, они и со вторым глазом что-то сделали? Но кто же это? Ведь Гевера я уб...
  Это совершенно определенно и точно. Человек не может такое пережить. Милли что-то читала про воздействие тока на организм, поняла мало, но основное уяснила - из-за него плохо перегружается сердце. А потом просто останавливается. Месяцами она сидела и думала о том, как убить человека. Холодный мозг разрабатывал план. Как прийти, втереться в доверие, застать врасплох. Был продуман и звонок, и дверь, и лампы. Милли даже ходила к нему домой, когда его не было дома. Пришла, открыла дверь, осмотрела место, где - и не сомневалась - убьет его. Думала, размышляла, как наверняка и чтобы без промаха. Холодный мозг привел план в исполнение... и тут сердце дало осечку. Что-то пошло не так...
  Мелисса поползла наугад, врезалась в какую-то вертикальную преграду, похожую на шкаф. До чего же темно, и болит все тело. Милли сориентировалась по звуку людей - и заползла за этот шкаф, свернулась в клубочек. Так раненый зверь прячется, чтобы залечить свои раны. Так ребенок прячется от всего, чего боится.
  И только мысль, как часовой молоточек, звучит в голове.